Интервью второго президента РА Роберта Кочаряна сайту «2rd.am»

-Роберт Седракович, одной из актуальных тем политической жизни Армении последних месяцев является инициированная президентом конституционная реформа. Каково Ваше отношение к этой инициативе главы государства и предлагаемым изменениям в Основном законе?

-Я воздерживался от комментариев по этому поводу ввиду отсутствия полноценной информации о намерениях властей. Сейчас, когда уже опубликованы контуры предлагаемых изменений, я счел возможным высказать свою точку зрения.

Первый возникший у меня вопрос: а назрела ли такая реформа вообще? Насколько Конституция мешает властям адекватно реагировать на возникающие вызовы? Могу с уверенностью сказать, что нет ни одной насущной проблемы, стоящей перед страной, решению которой мешает действующая Конституция. Нет также и внешнего давления, обусловленного каким-либо несоответствием Конституции общепринятым демократическим нормам. И уж точно нет назревших ожиданий конституционных реформ в общественных настроениях. Инициатива реформы исходит исключительно от властей, озвученные объяснения неубедительны и крайне расплывчаты, что и возбудило в обществе сомнения в истинных целях предлагаемых перемен.

Ситуация прямо противоположна той, которая предшествовала реформе 2005 года. Тогда Конституция имела явный перебор полномочий в пользу института президента в ущерб парламенту и правительству, им же формировалась и вся судебная власть. Все решения правительства заверялись президентом, более того премьер проводил заседания правительства по поручению президента. Президент фактически обладал единоличным правом роспуска парламента, и многое другое. По сути, были деформированы фундаментальные демократические представления о разделении властей и балансе между ее ветвями. Конституционная реформа тогда стала назревшим вопросом политической повестки страны и стала обязательством по вступлению Армении в СЕ.

Таким образом, в то время сошлись три важнейших обстоятельства для реформы Конституции – консенсусное понимание ее несоответствия демократическим нормам, общественные ожидания необходимости перемен и обязательства перед СЕ. Ни один из этих факторов сегодня не присутствует. Тем не менее, даже при таком сочетании факторов, тогда у оппозиции были сомнения в моих намерениях. А именно, что все это делается мною, чтобы сохранить власть, пойти на третий срок или пересесть в кресло премьера. Несмотря на мои многократные и однозначные заявления о том, что этого не будет, убедить оппонентов в обратном мне не удалось (кстати, свое слово я сдержал и ушел из власти, не цепляясь ни за какие должности).

Сейчас предлагается радикальная смена модели государственного управления страной, и нужны однозначные гарантии того, что реформа не направлена на обслуживание интересов правящей элиты и не станет инструментом ее воспроизводства.

Любая перекройка Конституции под текущие цели политиков – признак политической деградации страны. Весь смысл Конституции и конституционного права вообще в том, чтобы ограничивать такую мотивацию политиков путем установления долгосрочных, трудноизменяемых фундаментальных правил в сфере управления страной, а также прав и свобод граждан. Конституции были созданы не для увековечения власти правителей, а совсем наоборот. Монархиям Конституция ни к чему. Обронзовевшая же власть, как правило, гарантия застоя.

Вообще, частые перемены Конституции сомнительны. Речь не о дошлифовке каких-то статей действующей Конституции, это нормальный процесс совершенствования через доработку. Речь о проблемности частых изменений в сфере государственного управления. Реализация таких перемен требует существенных затрат организационного ресурса властей. К тому же, общество инерционно и долго привыкает к этим переменам. Сами институты власти при этом нуждаются в длительном периоде адаптации. Думаю, что в стране и так накопилась масса проблем, на решении которых власть могла бы сосредоточиться. Одним словом, Конституцию следует менять тогда, когда нельзя этого не делать.

-В одном из своих выступлений президент Саргсян выразил мнение, что ни один человек не должен иметь права избираться президентом более двух сроков. Можно ли предположить, что введение этого ограничения – одна из целей предлагаемой конституционной реформы?

-Для этого нет необходимости переделывать Конституцию, тем более, как выяснилось, президент сам против предложенных комиссией изменений. Нужно лишь из статьи 50 действующей Конституции убрать слово «подряд». Всего одно слово. Однако обратной силы такая поправка иметь не может, а значит и на нынешний политический ландшафт никак не повлияет.

-Роберт Седракович, несколько отклоняясь от основной темы, обратимся еще к двум-трем наиболее актуальным на сегодняшний день вопросам. После отставки премьера Саргсяна, президент дал весьма высокую оценку его деятельности. Чем, по-вашему, это обусловлено?

-Я не знаю, что и как он оценивал в деятельности бывшего премьера, но, судя по всему, результаты работы тут ни при чем. Объем экономики все еще ниже докризисного уровня в сопоставимых цифрах, да и в долларовом выражении, при троекратном увеличении долга и существенном росте бедности. Такими результатами как-то не принято гордиться.

-Интересно узнать также Ваше мнение о новом премьер-министре.

-Овик Абрамян был хорошим министром территориального управления – вице-премьером в период моего президентства. Каким будет премьером – покажет время. Наследство ему досталось незавидное. Искренне желаю ему успеха.

-И последний вопрос. Выступая на последнем заседании Совета РПА, президент сделал весьма прозрачный намек в Ваш адрес, сказав, что некоторые бывшие высокопоставленные лица ищут свой успех в провалах действующей власти. Каков будет Ваш ответ?

-Полемизировать с ним не собираюсь, поскольку речь идет о его субъективных ощущениях. Тем более что оценка моей деятельности на высших государственных должностях в РА и НКР никак не зависит от результативности нынешних властей. Сожалею, что президент не различил искреннюю озабоченность судьбой страны от злорадства над плачевными результатами деятельности властей.