В советской конституции была закреплена норма о руководящей роли Компартии. В СССР однопартийная система была принята на официальном уровне. Естественно, что в этих условиях никакой речи о выборе и быть не могло. По квоте созывался Верховный совет, состоящий из ученых, колхозниц, рабочих, пастухов, актеров, писателей, учителей и т.д. Им была отведена функция компостирования принятых в закрытых кабинетах решений.

Руководители СССР не избирались. Они либо правили пожизненно, либо лишались своих постов в результате внутривластных переворотов.

Большевики обладали прочным большинством в парламенте. Кроме того, тотальной властью. Но эти прочность и тоталитаризм в конце привели к развалу СССР. Обладавшая колоссальными ресурсами страна продержалась с этим однопартийным маразмом и исключающей институт частной собственности системой всего 70 лет.

Серж Саргсян – типичный представитель большевиков. Неслучайно, что в момент удостаивания от генерал-депутата Манвела Григоряна звания «Последний большевик» он радостно улыбался (руководитель РПА улыбается редко, но в этот момент он был преисполнен радости – получилось подсознательно).

Однако «Последний большевик», в отличие от своих духовных отцов, скромен, добр и немного «прозападен». В предлагаемой им Конституции нет статьи, согласно которой РПА играет исключительную роль в управлении обществом Армении и руководстве ею. На партию ему наплевать, так как, в отличие от большевиков, он не имеет идеологии, и вместо Маркса почитает Линкольна, Гранта, Франклина и остальных (как известно, портреты нескольких президентов США изображены на долларовых купюрах разного достоинства – вот вам и основанная причина его «прозападности»).

Проектом конституционных изменений руководитель РПА закрепил норму о руководящей роли не приватизированной им РПА, а себя самого. Правда, своего имени в проекте изменений он не прописал, но оно проглядывает из-под каждой строчки. Именно этой скромной чертой он отличается от большевиков и проявляет свою «прозападную» сущность.

Что касается, доброты, то Саргсян не прибегает к массовым репрессиям и не организует 37-го года, а ограничивается локальным насилием и создает условия для массовой эмиграции. Что же будет потом с оказавшимися в «Армянском мире», уже не его забота («Я что ли виноват, что твой сын не возвращается с заработков?»).

Всё остальное у большевиков он позаимствовал. «Прочное парламентское большинство» – это не что иное, как модернизированный вариант политической монополии советской Компартии.

Что же будет в результате сержевской модели политической монополии, догадаться нетрудно. Мы не обладаем ресурсами СССР, поэтому наше поколение может увидеть как независимость РА и ликование от одержанной в Арцхе победы, так и ослабление РА и ее последующее исчезновение с политической карты мира.

Если планы Сержа Саргсяна будут реализованы, то мы будем вынуждены на чужбине поднимать тост за светлую память Армению. И ради чего это нужно позволять? Ради желания одного человека править вечно и превратить Армению в приусадебный участок?

Если не согласны с пессимистичным сценарием, то нужно сделать так, чтобы огурец взрос неправильно.

Представив проект конституционных изменений, Серж Саргсян невольно спустил также заказ на смену власти. Его нужно удовлетворить. Распрощаемся с «Последним большевиком» и окончательно освободимся от большевистских отщепенцев.

Карен Акопджанян